в котором они были вынуждены построить очередной особняк.

Жизель яростно взялась за учёбу и старалась сразу выполнять все домашние задания, чтобы оставалось время на любимые шахматы и изобразительное искусство.

Жак же вместо прилежного сидения за учебниками таскался по общественным участкам в поисках всё новых романтических приключений, и вскоре за ним закрепилась слава первого ловеласа студгородка. У дверей их дома постоянно крутились всё новые и новые пассии, каждой из которой Жак обязательно уделял внимание. Но когда до окончания первого же семестра оставалось ровно 15 часов и парню грозило академическое предупреждение, в мозгу Жака что-то переключилось, и он как ненормальный принялся строчить курсовую и выполнять несделанные работы. В итоге, почти красный от жуткого недосыпа, рискуя упасть в обморок от переутомления, парень всё же нашёл в себе силы посетить экзаменаторов и сдать сессию на «пятёрку».

Поняв, что в одиночку не справиться с оголтелым братцем,

Жизель предложила часто навещающему их Кондрату переехать

и личным примером безукоризненной учёбы.

(Кондрат стремился в жизни развить все навыки до абсолюта)

хотя бы попытаться временно развить в Жаке тягу к знаниям.

Жак явно недолюбливал будущего мужа сестры за занудство и неуёмный ботанизм, поэтому первые попытки заинтересовать его учёбой встречали лишь яростный отпор.

В Кондрате Жак видел лишь фанатичного зубрилку. Но с течением времени Кондрат показал себя и с другой стороны: также, как и Жак, он много занимался усовершенствованием своей и без того безупречной фигуры, был лучшим танцором брейка на курсе,

блестяще играл на всех музыкальных инструментах и даже научил Жака трём «блатным» аккордам на гитаре. Оказалось, что Кондрат был вхож и в университетскую элиту, а друзей имел столько, что телефон в доме разрывался от обилия звонков от желающих пообщаться. Одним словом, Жак через некоторое время тоже примкнул к кругу друзей парня сестры.

А через несколько недель и Жизель, и её брат также стали Большими Важными Шишками с пропуском во все злачные заведения университета.

Вдобавок какая-то цыганка принесла Жаку античную лампу в награду за его успехи.

Как-то раз без объявления к ним нагрянула Маргарет, не выдержав долгой разлуки или, точнее сказать, не имея возможности покомандовать.

На прощанье пожурив за отсутствие принесённых в жертву кошек и тараканов и грязи в туалете, Маргарет со спокойной душой отправилась домой, репетируя по дороге речь, которую она собиралась произнести на будущих свадьбах.
Поскольку процесс погружения Жака в увлекательный мир домашних заданий и курсовых теперь продвигался чуть быстрее, у ребят появилась возможность по вечерам выбираться в студсоюз на дискотеки. Жизель и Кондрат уже перестали различать постоянно меняющихся партнёрш Жака, которые слились для них в единый образ стандартной студентки.

Перезнакомившись с большинством прекрасной половины студенческой молодёжи, Жак понял, что его не привлекают ровесницы: слишком они однообразные, глупенькие, а запросы – огого! И он понял, что интересуют его взрослые зрелые женщины типа горожанки Вивьен, с которой он познакомился, ещё учась в школе: пару раз её привозил в гости с работы отец Николай. Жак отчётливо помнил их шахматные баталии, занятия ушу, разговоры о прочитанных книгах Анри… С трудом откопав её телефонный номер из старенькой записной книжицы, он в ближайший вторник позвонил и пригласил её в гости. С тех пор каждый вторник они обязательно встречались: Жак не уставал придумывать всё новые способы ухаживания,

заигрывания и обольщения миловидной женщины, и наконец она ответила ему взаимностью.

Личные отношения Жизель и Кондрата также складывались успешно:

к середине четвёртого курса они были уже помолвлены и с нетерпением ожидали свадьбы.

Свободное от учёбы время девушка посвещала также написанию романов и картин, которые, в отличие от своего дяди Наполеона, пользовались успехом и выставлялись в городских картинных галереях с завидной регулярностью. Жак практически освоил гитару, за что был непомерно благодарен Кондрату, который, в свою очередь, всё же смог осуществить свою мечту о получении абсолютного знания и теперь всегда был в отличном настроении.

Учёба подошла к концу.

Закончив университет, все трое лучших студентов вернулись во Фронтир,

чтобы воплотить в жизнь свои детские мечты: Жизель – вдоволь играть на компьютере,

Жак – ничего не делать,

С полученными дипломами карьера молодых людей не заняла длительного времени, и буквально через несколько дней Жизель смогла принести с работы и подключить хитрое устройство,

которое навсегда обеспечило бесперебойную связь и открывало доступ к закрытым ранее функциям компьютера.

Жак, став светским львом, обеспечил семье возможность отдыхать и со спокойной душой игнорировать каверзные вопросы, время от времени возникающие на их работах.

Кондрат наконец-то стал законным мужем Жизель.

Жозефина с Николаем постарели,

а Жак всерьёз надумал обручиться с Вивьен, которая с каждым днём нравилась ему всё больше и больше.

Желая устроить праздничную ночь для любимой после помолвки, Жак купил вертолёт, где и устроил для Вивьен незабываемую романтическую ночь.

Вечером следующего дня Жак покинул родной дом и отправился вить семейное гнёздышко в западной части Фронтира.

Той же ночью не стало и вдовы Эжена, Терезы. Выйдя на балкон посмотреть на звёзды, старушка встретила свою новую подругу Смерть, которая, как оказалось, протоптала дорожку к двери дома Кюри.

Предложив особый коктейль, Смерть по-хозяйски указала Терезе путь, по которому она пошла, рассчитывая встретить в конце его Эжена.

Поскольку число обитателей дома вновь сократилось до пристойного числа и у населявших его опять появилась возможность уединиться, рождение нового поколения Кюри стало лишь вопросом времени.

Мы с Маргарет

решили в этот раз заняться воспитанием будущего наследника ещё во внутриутробном возрасте: Жизель мы заставляли рисовать, а сами исполняли нежные марши и романтичные реквиемы, воспитывая в ребёнке чувство прекрасного и собираясь в дальнейшем устроить ей экскурсию в местный крематорий, где дитё могло бы получить бесценный опыт общения с мёртвыми.

Не зная, мальчик родится или девочка, мы с Маргарет тщательно проверяли списки наших потенциальных женихов и невест, внутренне готовясь к длительной работе по воспитанию следующего поколения славного семейства Кюри. В отличие от почившего в бозе Эжена, нам приходилось постоянно употреблять эликсир, действие которого, конечно, имело потрясающий эффект, но было омерзительным на вкус и, на мой взгляд, обладало некими побочными эффектами. Что же касается Маргарет, то она предпочитала считать, что излишняя агрессивность

и вспыльчивость просто черты характера членов нашей семьи.

Кстати об агрессивности: наш генерал окончательно распоясался. Поскольку в семействе, где ежедневно идёт общение с демонами Тьмы, а зомби считаются украшением сада, напугать привидением можно разве что приблудную кошку. Эжен приступил ко второй стадии своей загробной карьеры и начал выпрыгивать, становясь внезапно видимым, демонстрируя жертвам свой оскал. Это некоторое время развлекало семью, но впоследствии стало надоедать. В особенности это доставало Николая, который начал подумывать о том, чтобы уехать из дома в место, где можно было бы спокойно завершить свои дни.

Доставалось от нашего вояки и беременной Жизель, которая стала объектом его шуток. Можно сказать, что благодаря Эжену будущий ребёнок оказался не только творчески развитым, но и психологически закалённым.

В лучших традициях семейства Жизель до момента родов ходила на работу,

приучая ещё не родившегося ребёнка к ответственности и дисциплине, поскольку сумма, приносимая ею с работы, была незаметна на фоне двух миллионов семейного капитала.
Роды Жизель

прошли успешно и в том месте, где это и было нами запланировано.

Ребёнок родился, и первое, что он увидел, - это картины наших художников, при виде которых бледнели даже зомби. Наконец-то наследником стал мальчик, получивший имя Жан-Поль, поскольку по отдельности эти имена были чересчур просты для такой фамилии как Кюри. Перекусив в первый и последний раз в своей жизни,

ребёнок отправился в кроватку, где стал готовиться к тяжёлой судьбе наследника, при этом большую часть времени спал или вдыхал аромат цветов.
Обнаружив, что с внуком всё в порядке, семейная пара Жозефина и Николай стали готовиться к переезду. Не имея возможности уложить в багаж достаточное количество ценностей, им пришлось вкладывать деньги в недвижимость. Единственное, что удерживало их от переезда, это необходимость присутствовать на очередном семейном торжестве по случаю свадьбы Жака.

его настиг прапрапрадед Антуан, который давно жил отдельно и поэтому неплохо сохранился.

Застав своего потомка за процессом соблазнения очередной жертвы,

он устроил жуткий скандал, разогнал всех девушек и в ультимативной форме потребовал, чтобы Жак немедленно остепенился и завёл семью.

У непутёвого парня была на примете невеста Вивьен, гораздо старше его, но мысль о семейных узах повергала его в шок. Поэтому Антуану пришлось запихнуть своего подопечного в особый аппарат, который изменял жизненные цели.

Новым стремлением было выбрано богатство как самое нейтральное и одновременно с этим дававшее возможность наладить семейную жизнь. Антуан дождался визита Вивьен и проконтролировал процесс обручения,

после чего передал по телефону отчёт нам с Маргарет, в красках рассказав, как он лично ползал по газонам, притворяясь кустиком,

и подсказывал будущей семейной паре их реплики при объяснении в любви. После всего этого нам, понятно, пришлось собираться и тащиться на свадьбу, чтобы окончательно поставить точку в этой истории.

Внезапно я встретил кошку своей мечты. Белла полностью отвечала моим требованиям, предъявляемым к любимице Тьмы в первую очередь тем, что её порода и характер идеально подходили под определение Кошки Семьи Кюри. К сожалению, обстановка в доме не позволяла мне пригласить её к себе домой, но мысль о том, чтобы завести подобное создание, не покидала меня.

Жозефина и Николай отправились в свой новый дом с твёрдым убеждением, что семья не пострадает от их отъезда,

поскольку к этому времени Кондрат сумел стать Признанным Мэтром, и наш пропуск в единственный в городе Арт-салон стал постоянным.

Нас осталось пятеро, молодёжь вновь занялась размножением,

изредка позволяя остальным членам семьи вносить свой посильный вклад исключительно под моим наблюдением.

Сестричка Ивон

готовилась стать надёжной подругой и поддержкой для наследника.

В скором времени, достигнув возраста школьников,

дети подружились, и мы с Маргарет всячески поощряли эти отношения. Жан-Поль рос понятливым мальчиком, и мне не составило большого труда найти для него девушку из числа своих прихожан,

при этом он был настолько умён,

что счёл этот выбор своим собственным.

Всё складывалось так удачно, что я даже начал подумывать о том, что смогу передать Жан-Полю семейный бизнес, сделав из него проповедника, поскольку меня самого данная работа тяготила всё больше и больше.
Не так давно меня посетил мой старый знакомый (хотя большинство домашних утверждает, что он мой сын) Шарль, который притащил с собой какую-то даму. Они проторчали в доме более суток, предаваясь воспоминаниям о первом жилище, перестроенном из заброшенного бомбоубежища.

Откровенно сказать, я тяготился общением с этими личностями,

но выгнать их совершенно не представлялось возможным.

Но, с другой стороны, Шарль сообщил мне, что за какие-то там достижения в каких-то там областях и т.п. наша семья удостоена права пользоваться туристическим бюро Фронтира. Нанеся туда визит, я выяснил, что единственное место, куда можно было бы отправиться, было селение Такемицу, в котором, по иронии судьбы, мы с Маргарет уже были. Отправляться туда второй раз и тем более совершать тур в Озёрный Край, который мало чем отличался от Фронтира, было глупо, хотя отправить семью было бы неплохо в первую очередь из-за того, что там обретался местный психопат Ниндзя, который почему-то считал, что умеет телепортироваться. Уж не знаю, насколько это умение действовало на востоке, но у нас в городке, вероятно, под воздействием радиации, телепортировать было можно, соответственно, грех было не воспользоваться удобствами, предоставляемыми этим.Стоимость тура оказалась мизерной, хотя для того, чтобы поехать, пришлось купить дом в этой деревне, поскольку местные жители побаивались нас (и в принципе, я их понимаю). Собрав необходимые вещи, семья отправилась в путешествие,

а мы с Маргарет получили долгожданную передышку от домашних забот.

они в красках рассказали о том, как научились телепортироваться,

таскались по экскурсиям,

медитировали в саду камней

и даже ухитрились доконать отшельника, который в качестве откупа поведал им легенду о драконе.

Естественно, для людей, которые впервые в своей жизни покинули нашу долину, многое в обычном человеческом мире было странным, хотя, если разобраться, сами они так мало напоминали обычных людей, что это не скрылось от местных жителей, которые, наверное, до сих пор пребывают в шоке от семьи, которая неделями может обходиться без пищи

и читает мысли на расстоянии (что особенно изумило местного жулика, искренне считавшего, что в своём чёрном цилиндре и монокле он совершенно незаметен).

Кроме этого, дети за время путешествия полностью изучили все необходимые и бесполезные навыки, включая столь экзотическую кулинарию и уборку.

Всё оставшееся время путешественники изучали местные обычаи

и повторяли ритуальные танцы нашей секты, чтобы чувствовать себя поближе к дому.

Ивон в свою очередь пожаловалась, что братец замучил её навязчивыми вопросами, выбрала ли она себе жениха (это в младшем-то школьном возрасте!).

Возвращение домой путешественников сопровождалось паузой в напряжённом сумбуре, который назывался обычной жизнью семьи Кюри. Достаточно длительное время ничего не происходило, и со стороны казалось, что наша семья наконец-то остепенилась.

Маргарет увлеклась астрономией и ночи напролёт выглядывала в телескоп таинственные небесные тела, впрочем, как мне кажется, она втайне рассчитывала на тайное похищение инопланетянами. Инопланетяне не клюнули, зато очередной маньяк в белом грязном халате вручил пропуск жене в обсерваторию.

которую искал по всем закоулкам городка,

Кондрат же, совершенно свихнувшись от безделья, решил попробовать себя в жанре жонглёра, хотя успехи его были весьма сомнительны.

Толпы поклонников, друзей и родственников наполняли внутренний двор особняка.

Я лично следил за тем,

чтобы Жан-Поль и Ивон смогли познакомиться с максимальным количеством персонажей, хотя в отличие от наследника, сохранившего некую нелюдимость, присущую всем мужчинам семьи (за исключением меня – любимого и гениального), Ивон обладала дружелюбным характером

и с удовольствием общалась, легко завязывая дружеские отношения.

Мы с Маргарет пригласили из университета своих последователей, которые состояли в Тайном Обществе, хотя тайным оно оставалось исключительно для недалёких типов вроде Шарля. Мы попросили своих молодых друзей морально подготовить наследника и его сестру к тяготам и лишениям грядущей студенческой жизни. Вечные Тайные студенты ответственно подошли к возложенной на них миссии. Уж не знаю, какие сказки они рассказывали на ночь детям,

но лёгкое заикание и попытки самопроизвольного мочеиспускания дали понять, что ребята к университету почти готовы. Особую заботу о моральной несгибаемости молодого поколения проявил наш генерал-призрак с супругой. Вылезая из могил каждую ночь,

они завывали до утра, громко сетуя на то, какая пошла нынче молодёжь и как они сами в их возрасте…

Учитывая, что дети целый день делали уроки, а всё остальное свободное время завязывали нужные контакты за бесконечными шахматными партиями, спали Жан-Поль и Ивон как убитые, и основным, не сказать благодарным, слушателем арий «Что за дети нынче, право?» была Маргарет, поскольку в отличие от остальных членов семьи, она работала всего сутки в неделю. Через некоторое время всё это так достало мою супругу, что она по утрам выбегала из дома и набрасывалась на прохожих, начиная жаловаться на поведение призраков.

Это, да ещё и манеры наследников, сформированные благодаря добрым сказкам тёмных адептов, вернули семье Кюри пошатнувшийся было авторитет психопатов и маньяков.

а поскольку между ним и сестрой была значительная разница в возрасте,

наследнику пришлось подзадержаться дома.

Пытаясь избежать скуки и хоть как-то изменить рутину обыденных дней (ритуальные пляски, чёрные мессы, жертвоприношения),

Жан-Поль занялся выращиванием лимонов,

хотя и не знал, как их можно использовать, и даже изобразил портрет генерала Эжена Кюри верхом на танке и в обнимку с собственным надгробием. Сюжет так заинтересовал зрителей в Интернете, что картина моментально стала шедевром.

Получив восемь заслуженных стипендий, парню пришлось продолжить обучение в школе, совмещая её с работой в области медицины, которую он выбрал случайно, под воздействием подарка, полученного на совершеннолетие: топора для расчленения и бронзового кинжала для вырезания сердца жертвы (как шутили у нас в семье, набор «Сделай сам»).

Предполагая, что медицина – это то самое место, где можно использовать навыки прозектора и таксидермиста, он с удовольствием и нетерпением ждал первого рабочего дня.

Каково же было его разочарование, когда для начала он увидел тарантайку, собранную заботливыми руками зомби и бережно отобранную у сторожа на автосвалке,

а вернувшись с повышением, он обнаружил, что для того, чтобы расчленить хотя бы один труп (не говоря уж о живом человеке), требовалось высшее образование.

Исключительно из вредности и упрямства Жан-Поль доработал до вершины молодёжной карьеры

и только тогда с облегчением вздохнул, поскольку в этот же день его сестрица отмечала своё совершеннолетие.

Жан-Поль и Ивон замечательно ладили с детства;

и в дальнейшем, собираясь в университет, не могло идти и речи, чтобы ребята поселились порознь. После того как стипендии были собраны, а Ивон получила подарочный сертификат на недвижимость,

молодые люди покинули дом и под восторженный рёв местных волков, которые наконец-то смогли поваляться в их кроватях,

отправились за дипломами.

На пустынном участке (а такие всё ещё оставались в Техуниверситете)

был построен скромный особняк, в котором с горем пополам разместились наши первокурсники, притом, что размеры дома и участка вызывали у них лёгкие приступы клаустрофобии.

Чтобы не думать об этом, ребята тут же определились со специальностями (Жан-Поль выбрал политологию, а Ивон - биологию) и незамедлительно засели за курсовые,

а после и за домашние задания.

Пока они строчили страницу за страницей, над их головами стояла противная тренерша и талдычила об их никчёмной физической форме. Скрепя сердце, Жан-Поль довёл работу до конца, а после (сам понимал, что фигурка-то не очень; хотя странно: за всю свою недолгую жизнь он и съел-то одну-единственную бутылочку молочка сразу после рождения, и всё! Откуда же жирок?!) с неохотой погрузился в таинство восточной гимнастики. Сестре поупражняться не удалось: буквально через час к ней заявился тип на кадиллаке и с наручниками, изображая из себя тайного посланника одноимённого студенческого общества. Учитывая, что с большинством его членов она была знакома с детства, то ей стоило большого труда демонстрировать растерянность и удивление в момент обряда приёма.

Едва дождавшись своего возвращения из Тайного Общества,

Жан-Поль активно занялся налаживанием своей личной жизни. Для начала он как бы невзначай поменял в своей комнате кровать на двуспальную, а впоследствии под неодобрительное хмыканье сестры пригласил Дульсинею в гости.

Ивон явно недолюбливала Дульсинею и в первую очередь из-за её имени, поскольку представляла себе наглядно мозоли на языке при постоянном произнесении этого имени вслух.

Кроме этого, так звали местную корову, которая отличалась вздорным характером и активностью в межличностных отношениях с быками. Пока Жан-Поль ожидал прихода своей ненаглядной, сестра талдычила ему о том, что Дульсинея ему не пара;

не желая приводить главный аргумент «так решил пращур Анри!», он отговаривался тем, что «Дульсинея» - это уменьшительно-ласкательная форма имени «Дуся», известной демонессы из пантеона Тьмы.
На первом же свидании

Жан-Поль предложил «Дусе» переехать,

и умная Дульсинея не колеблясь согласилась, поскольку инструкция, выданная ей мною, не предусматривала кривляний и жеманства (мальчика нервировать нельзя).

Отношения между Дусей и Ивон постепенно налаживались, поскольку сестра наконец-то поняла, что большего наказания, чем брат в роли будущего мужа, ей не придумать,

а потому через некоторое время девушки научились ладить между собой,

тем более что в жизни Жан-Поля и Ивон произошло событие глобального масштаба.
На улице выпал снег!

Дело всё в том, что после того, как тот псих из числа фанатов нашей рок-звезды Жозефины включил климатическую установку, её заклинило, и вот уже более ста лет во Фронтире не выпадал снег. Для тех кто, вроде меня и моего любимого психопата Шарля, более двухсот лет жил в краю вечной зимы, её отсутствие воспринималось положительно, но выросло уже несколько поколений детей, для которых снег был явлением вселенского масштаба, поскольку они не знали, что такое мука и сахарный песок, то объяснять им, как выглядит снег, было невозможно.
Итак, Техуниверситет утопал в снегу, а Жан-Поль и Ивон от удивления ходили по особняку с выражением лиц плохо сохранившихся зомби. Дусе пришлось наглядно объяснить этим папуасам, что такое снег,

почему его нельзя есть, как с ним можно играть

и почему стоит опасаться жёлтого цвета снега. Наследники с восторгом играли под присмотром Дуси в снежных ангелов,

снежки,

строили снеговиков и даже познакомились с пингвином, который приходил только зимой.

Весьма неадекватная реакция Жан-Поля и Ивон на снег создала впечатление, что обитатели особняка – лохи. Подобный статус среди студентов не является особенно высоким, поэтому сразу нашлись желающие поиздеваться над группой умалишённых. Первоначально Жан-Поль, увидев этого остряка, настолько опешил, что не смог сразу вспомнить, где лежит его подарочный нож для жертвоприношений.

и превратил в слугу, отправив в дом убираться. Через несколько часов, убедившись, что Жан-Поль не видит, Ивон отпустила слугу восвояси, поскольку в роли зомби он таскался по всем комнатам, заходил, не стучась, в туалет

и заправлял кровати, не обращая внимания на то, что в них кто-то спит.
У Ивон тоже имелся молодой человек, Парамон, который одно время работал вместе с Жан-Полем в больнице Фронтира. Именно Жан-Поль и представил своего друга сестрёнке, когда той только сравнялось восемнадцать лет. Парамон жил во Фронтире у своего дяди, родителей не помнил, поскольку почти сразу после рождения он оказался в больничной палате, где и воспитывался медсёстрами. Возможно, из чувства солидарности или, если быть точным, зависти к брату, Ивон решила возобновить отношения с Парамоном,

тем более, что этот молодой человек обладал неистощимым запасом свободного времени и всегда мечтал о знатной блондинке. Отношения Ивон с Парамоном так быстро развивались,

что Жизель, заподозрив неладное, сорвалась с места и нагрянула с инспекционной проверкой в университет.

Брат с сестрой во всю вытанцовывали перед матерью, пытаясь скрыть свои семейные тайны; в ход шли всевозможные уловки от бородатых анекдотов до легенды о драконе, которую наперебой рассказывали Жизель.

Утомившись от непрерывного общения и устав от убогой обстановки дома, Жизель отправилась домой, а дети вздохнули с облегчением.
Учёба не отнимала у обитателей особняка много времени,

поскольку с их навыками и умением работать, воспитанных мною у них ещё в младенчестве, отличные оценки на экзаменах сыпались прямо с неба.

Всё оставшееся время Жан-Поль и девушки занимались тем, что приваживали студентов,

собираясь в дальнейшем использовать их в качестве подопытного материала,

так как медицина у Ивон и кулинария у Дуси требовала многочисленных жертв, и поскольку мастерство ещё не было отточено, жертвы обязательно должны были быть добровольными.

Жан-Поль, выбрав для себя карьеру в шоу-бизнесе, занимался привлечением человеческого материала,

используя при этом подручные средства: шахматы,

Время от времени, когда в душе просыпалась тяга к прекрасному, то есть желание помучить беззащитные жертвы,

брат с сестрой устраивали дискотеки, заставляя посетителей участвовать в конкурсах и викторинах на тему «Внутреннее строение

и повадки зомби».

На одной из этих дискотек, вероятно, под влиянием кальянообразного аппарата по производству пузырей, Жан-Поль осмелел настолько, что сделал официальное предложение Дусе.

Та, созвонившись со мной,

ответила решительным согласием.

Несмотря на то, что Ивон активно блюла целомудрие брата вплоть до того, что «случайно» путала кровати, заставляя тем самым Дульсинею спать в одиночестве,

однажды она всё-таки не уследила…

после чего следить стало бесполезно.Зато она с удовольствием наблюдала, как поцелуи Жан-Поля со своей невестой заканчивались каждый раз синяком,

оставленным выдающейся частью лица любимого брата. Именно эта часть тела и сподвигла Жан-Поля к выбору будущей карьеры, поскольку ему очень хотелось поработать с автохирургом, уменьшив раза в четыре свой нос. Увлечения Ивон живописью и литературой

привело к порогу дома гадалку, которая оставила ей волшебную лампу с тайной надеждой, что теперь сестра перестанет рисовать и писать.

молодёжь вернулась во Фронтир, хотя Ивон мечтала о самостоятельной жизни с Парамоном, который явно не приходился ко двору и вряд ли мог рассчитывать на вхождение в клан Кюри.

Расположившись в отчем доме, брат с сестрой занялись поисками работы, а Дульсинея отправилась отчитываться передо мной о проделанной работе. В целом я одобрил её поведение и дал несколько ценных советов по своевременному и правильному размножению.

В свободное время семья занималась творческими экспериментами, пытаясь сравниться по плодовитости с гениальными русскими малярами Айвазовским и Шишкиным, выдавая на-гора десятки шедевров с постоянством робота.

От их гениальных творений у меня разыгралась астма и мне пришлось на некоторое время отменить визиты в творческую лабораторию.

Наконец-то работы нашлись,

и буквально через несколько недель Жан-Поль заявился со счастливой улыбкой и аппаратом по изменению внешности, а также пропуском в магазин верхней одежды и косметики;

Ивон, замучив на операционном столе рекордное количество пациентов, дала семье право на покупку ванн, строительства бассейна и познакомила семью заново с резиновыми изделиями, которые, как ни странно, не являлись воздушными шариками.

Примечательно, что большая часть семьи воспринимала ванну как средство индивидуальной защиты от радиации. С тяжёлым вздохом я понял, что мне предстоит длительный процесс обучения семьи гигиене.
Дульсинея, став ресторатором (господи, ну кто в нашем городке ходит по ресторанам?!),

дала возможность готовить человеческую пищу и покупать плиту, хотя я наотрез отказался от этого, понимая, к чему могут привести кулинарные эксперименты в доме, где нет возможности поставить противопожарную сигнализацию.
Я всё ещё грустил, вспоминая мою Беллу, и очень обрадовался Чонгу, который напоминал о кошке моей мечты и должен был впоследствии стать ей верным супругом.

Чонг был потрясающей скотиной,

лентяем, грязнулей и дебоширом, то есть полностью соответствовал высоким требованиям, предъявляемым к коту семьи Кюри.

Чтобы он не попал под горячую руку Маргарет и тем более не нарвался на часто гостившего у нас Шарля, я устроил его на работу в охрану,

куда Чонг ездил с достоинством и невозмутимостью египетского сфинкса.

Достигнув вершин карьер, Жан-Поль и Дульсинея решили официально зафиксировать свои отношения.

Свадьба получилась скромной,

а я, пользуясь новыми привилегиями, заказал торт и шампанское. Шампанское понравилось всем,

и я с испугом понял, что в отсутствие опыта потребления спиртных напитков, новые поколения Кюри могут, как чукчи, стать алкоголиками.

А вот с тортом вышла промашка. Молодёжь с восторгом любовалась им, нюхая с разных сторон. Но когда встал вопрос, что ЭТО надо потреблять внутрь, а не намазываться, возмущению не было предела.

Гостившие в это время на участке волки со смеху попадали прямо в клумбы и помяли цветочки.

В остальном же свадьба удалась.

Как волк не может жить с собакой,